Дебютный фильм Евы Виктор «Прости, детка» получил признание на фестивале «Санденс», прошел в программе каннского «Двухнедельника кинематографистов» и был представлен на дюжине других международных смотров. В эпоху, когда истории о травме стали неотъемлемой частью кинематографического ландшафта, «Прости, детка» предлагает принципиально новый подход к болезненной теме. Известная по вирусным интернет-скетчам актриса выступила режиссером, сценаристом и исполнительницей главной роли — аспирантки Агнес, пережившей сексуальное насилие. Но вместо привычной драматизации боли Виктор создает медитативное исследование исцеления, которое происходит не в кабинете терапевта, а через простые человеческие отношения и неожиданную доброту незнакомцев.
Глава первая: Бутерброд против панической атаки
Дыхание сбивается. Мир сужается до размера собственного сердцебиения. У Агнес, главной героини фильма «Прости, детка», случается паническая атака. В этот, казалось бы, самый неподходящий момент появляется незнакомец Пит (Джон Кэрролл Линч). Всего одна сцена, которая становится сердцем фильма. Пит предлагает бутерброд. Да, сначала советы о дыхании. Но потом — просто бутерброд. Сам Линч настаивал на такой детали: «Я бы сделал бутерброд только для неё». Как в «Фарго», где он готовил завтрак для Фрэнсис МакДорманд. Мужская забота без объяснений и без ожидания благодарности.
У режиссера фильма Евы Виктор исцеление не прорабатывается через анализ или инсайты. Оно приходит со временем — через неожиданную доброту незнакомца, который материализуется в нужный момент и исчезает, оставляя только вкус хлеба с острым соусом и ощущение, что мир не полностью враждебен.
Читать также Фильмы Каннского кинофестиваля — 2025, которые стоит запомнить
Глава вторая: Финал как начало
Агнес держит на руках младенца подруги Лидии. Крошечное существо, теплое и тяжелое, которому предстоит жить в мире, полном боли. Она говорит: «Ты всегда можешь мне довериться. Мне очень жаль, что тебя привели в мир, где случаются плохие вещи, но я надеюсь, что у тебя будет хорошая жизнь». Не «все будет хорошо», а «я буду рядом, когда будет плохо». Ева Виктор понимает: невозможно забыть травму, но в наших силах стать человеком, который может держать чужую боль и не сломаться под тяжестью.
Первая глава отразится как в зеркале в финальной сцене фильма, когда Агнес примет у себя беременную Лидию. Мы увидим дружбу, теплую, полную внутренних шуток, неподдельной близости. По-настоящему осознаем их путь: нежность выросла из того, что Лидия была рядом, когда Агнес было невыносимо больно. А теперь Агнес готова быть рядом с кем-то еще.
Глава третья: Смеяться, когда больно
Ева Виктор пришла в кино из интернета, где её вирусные скетчи набирали миллионы просмотров. Там она играла истеричных, но умных женщин, которые в припадках ярости разбирали на атомы стереотипы о себе подобных. В «Прости, детка» дар никуда не делся, а обрел новое измерение. Агнес преподает «Лолиту» студентам, морщится от содержания, но спрашивает: «А что вы думаете об языке?». В почти невидимом зазоре между содержанием и формой, между болью и артикуляцией живет подход Виктор к режиссуре.
Виктор сравнивают с Фиби Уоллер-Бридж (сериал «Дрянь»), но у актрисы есть что-то особенное. Способность выглядеть одновременно смешливой и призрачной, как будто одна часть все еще находится в том доме, где живет насилие, а соседняя научилась не избегать чужой боли, а исцелять ее. Она умеет находить смешное в ужасном не для того, чтобы обесценить чужой опыт, а чтобы продолжать жить дальше. Талантливые стэнд-ап комики владеют таким умением: не прятаться от боли за смехом, а делать её частью своего языка. Агнес говорит о травме с той же интонацией, с которой другие говорят о погоде. Не потому что ей все равно, а потому что только так она может говорить вообще.
Глава четвертая: Когда злишься на жертву
Самое неожиданное в фильме о насилии — озознавать, что периодически злишься на жертву. Почему она пошла к профессору домой? Почему не закричала? Почему не ушла раньше? Даже если вы женщина, которая всегда за женщин, можно поймать себя на неловкой мысли «Она сама виновата». Но Ева Виктор специально создает эту ловушку. Ведь профессор Декер (Луи Канселми) вовсе не монстр из триллера. Он обаятелен, умен, искренне восхищается диссертацией Агнес. И раз она ему доверяет, зритель тоже вправе сомневаться: а может, она что-то не так поняла? Принципиальный выбор ракурса усиливает сомнения: камера остается снаружи дома Декера. Мы видим только окна, в которых гаснет свет, смену дня и ночи. «В реальной жизни мы не можем быть за дверью, — объясняет режиссер. — Мы слышим, что произошло, и должны верить людям».
Художественное решение становится этическим манифестом. Насилие в фильме определяется не визуальным рядом, а внутренним переживанием жертвы. Женский взгляд на травму признает: самое страшное не в том, что тебе делают, а в том, как ты с происходящим живешь. Гениальный ход. Виктор сталкивает нас с собственными социальными установками и заставляет признать: мы готовы поверить жертве только тогда, когда насильник выглядит как насильник из учебника. Когда он прячется в тихом переулке с ножом, а не приглашает обсудить диссертацию за бокалом вина.
Некоторые критики называют фильм спекуляцией на актуальной повестке, словно внимание к травме — дань моде, а не признание реальности, в которой мы живем. Словно забота о тех, кто пострадал, — политическая позиция, а не базовая человечность. Виктор отвечает просто: она показывает мир таким, каким он есть. Мир, где насилие случается каждый день, но мы предпочитаем не замечать. И да, прекрасно, что такая повестка стала актуальной — повестка внимания вместо замалчивания, близости вместо отстранения, веры жертвам вместо поиска причин не верить. В реальности насилие чаще всего происходит именно так: от людей, которых мы знаем; от тех, кому доверяем; от тех, кто, вроде, и не хотел зла, но не знаком с активным согласием, с тактичностью, с уважением границ другого человека. Игнорирование этических правил делает ситуацию более сложной для понимания окружающих.
Глава пятая: Лежать на полу и есть чипсы
Наоми Аки играет Лидию — ту самую подругу. Подруга, которая просто рядом. Она не задает правильных вопросов и не говорит правильных слов. Они с Агнес могут часами лежать на полу, есть чипсы и обсуждать всякую ерунду, и в такой ерунде больше исцеления, чем в любой терапии. Между ними особая близость, не требующая объяснений. Лидия может рассказать о беременности так, будто перечисляет список продуктов на кассе супермаркета. Агнес может отреагировать шуткой на грани фола. И обе поймут, что происходящее нормально. А еще есть Гэвин (Лукас Хеджес). После первого секса он предлагает Агнес обняться в ванной, словно чувствует — ей нужна простая человеческая близость, а не утешения.
У каждого персонажа в «Прости, детка» есть особый дар. Лидия дает безусловное принятие — то пространство, где можно быть любой, даже сломанной. Гэвин предлагает нежность без требований — возможность получать заботу, ничего не отдавая взамен. Пит появляется с бутербродом. Виктор показывает: у исцеления нет универсального рецепта. Каждому человеку нужно что-то особенное. Агнес получает именно то, что способен дать каждый из людей, и именно тогда, когда она готова принять.
Глава шестая: О том, как жить дальше
Ева Виктор создала манифест нового подхода к травме. Ее героиня не «лечится» от жизни, а погружается в жизнь, постепенно понимая: можно держать боль в одной руке, а в другой — младенца подруги. Можно помнить о том доме, где случаются плохие вещи, и все равно открывать милому соседу с мокрыми объятиями. «Прости, детка» работает как методичка по Ирвину Ялому, переведенная на язык кино. Знаменитый психотерапевт доказал: зачатки исцеления зарождаются не в изолированной работе с травмой, а через живой опыт человеческих отношений. Виктор интуитивно следует принципам групповой терапии — создает безопасное пространство, где люди могут быть уязвимыми без страха осуждения.
Финальный монолог Агнес: «Мне очень жаль, что тебя привели в мир, где случаются плохие вещи, но я надеюсь, что у тебя будет хорошая жизнь» — чистый экзистенциализм в действии. Признание того, что мир жесток и несправедлив, но ты все равно можешь выбрать, как в нем жить. Жизнь продолжается не вопреки плохому, а вместе с ним — находя способы сосуществовать с болью и все-таки оставаться открытой. Агнес идет в мир, несмотря на все прорехи. Не закрывает ставни. Боится, но продолжает доверять. Полагаясь на бутерброды от незнакомцев и объятия после секса.
«Прости, детка» в кинотеатрах с 24 июля.
«Прости, детка»
