В российском прокате можно понаблюдать за «Крушением мира» баскского режиссера Гальдера Гастелу-Уррутии, известного по фильму «Платформа» и его менее впечатляющему сиквелу. Работа — новая, тема — старая: постановщик, который тут еще и автор сценария, на этот раз предлагает не просто наглядную схему социального неравенства, но и радикальный способ борьбы с ним. Получился левацкий манифест, отражающий в кривом зеркале реалии последних лет и полный горькой иронии, в том числе — над бездумным увлечением эстетической стоматологией.
Относительно успешный продюсер с кинематографическим именем Лора Палмер (Мэри Элизабет Уинстед) получает приглашение от богача Себастьяна Снейла (Тимоти Сполл) посетить его в уединенной резиденции на Аляске. Ради этого она вновь пропускает встречу с дочерью Анной (Дикси Эгерикс), за опеку над которой для вида бьется с бывшим мужем Тони (Рейф Сполл). Оказывается, что встреча действительно стоит того, чтобы поступиться семьей: Снейл предлагает Лоре возглавить новый благотворительный фонд, в который вступили многие сильные мира сего, и без стеснения распоряжаться огромными деньгами. Окрыленная и теперь официально очень богатая девушка летит на свой первый аукцион. Тем временем отовсюду звучат всё более тревожные новости: погибают самые обеспеченные и влиятельные люди — от техномагнатов до папы римского. Мир охватил загадочный вирус, которым заражаются исключительно богачи. Один из первых симптомов — неестественно белые зубы: как будто виниры цвета фаянсового унитаза. Власти сажают миллионеров на карантин, и, испугавшись, что она тоже под угрозой, Лаура сбегает в деревню к матери (Лоррейн Бракко), где воссоединяется с дочерью и экс-супругом. Однако, прознав про количество нулей на счету девушки, напуганные селяне изгоняют всю семью, которой теперь предстоит скитаться по морям и волнам в поисках мирного уголка.
Гастелу-Уррутия ловко соединяет реальность с вымыслом: печальные события последних лет — от массовой миграции беженцев в Европу до пандемии — накладываются на фантастическую преамбулу в виде загадочного вируса, действующего выборочного и явно придерживающегося левых взглядов. Выглядит всё одновременно и социальным манифестом, и поучительной ветхозаветной притчей о божьей каре. В одночасье происходит рокировка властителей мира с теми, кого они еще недавно угнетали. И вот они уже просят убежища у берегов Ливии, получая отказ: пропускают только африканцев, а европейцы вынуждены ютится в палатках и греться у костров в надежде на чью-то доброту.
Читать Кровавая потеха демократии: чем удивляет второй сезон «Игры в кальмара»
Невольной спутницей редеющего клана Лауры становится чернокожая девочка, подобранная ими прямиком из воды, с хлипкого плота. Её права растут пропорционально тому, как редеют привелегии спасителей, но молчаливая беженка помнит добро. Жертвенность, впрочем, продолжает соседствовать с алчностью даже в условиях крушения мира. Одни готовы отдать жизнь за близких, другие же будут до последнего цепляться за остатки нажитого. Всюду — на стенах домов и лачуг, на обложках случайно попавшихся книг — возникают многозначительные надписи, призывающие отдать последнее и освободиться. Режиссер придерживается своего весьма прямолинейного стиля, несмотря на вроде бы метафоричность повествования. Мир его фильмов — и новый не исключение — для наглядности схематичен и походит на митинг, где каждое действие и фраза выглядит этаким поднятым в воздух протестным плакатом.
Антиутопическая история поделена на главы — опять же с отсылками к Библии и заголовками в духе «Исход», — а к финалу обретает черты дивного нового мира. Общество, которое строят выжившие на отдаленном от цивилизации берегу, окруженном джунглями, кажется безупречным: никто ничем не владеет, всё общее, нет ни денег, ни богатств, ни зависти, ни иерархии. Общий труд, общий стол. Только человек остается человеком со всеми плюсами и минусами, а значит, всё может вернуться. И товарно-денежные отношения, и проклятый вирус. Так и хочется воскликнуть: «Господь, жги!»
«Крушение мира» в прокате с 13 марта.
«Крушение мира»
