На закончившемся кинофестивале Voices победил «Пришелец» Ивана Соснина — режиссера «Далеких близких» и ряда доброжелательных короткометражек. Премьера картины прошла в рамках ММКФ, где она осталась без наград — до приза зрительских симпатий не хватило шести сотых, — но определенно заслужила внимания. О космосе и бездне на склоне Уральских гор размышляет Алексей Филиппов.
Земля. Зима. Не только вершины Уральских гор, но и все вокруг покрыло снегом. На белоснежном поле возле леса Лёша (Максим Стоянов), призывающий весну желтой курткой и зеленой вязаной шапкой, усиленно орудует лопатой. То ли что-то ищет, то ли прокладывает куда-то дорогу. На самом деле всё и сразу: рисует круги на снегу, чтобы оставить послание инопланетянам, чьи сигналы изредка улавливает его слуховой аппарат.
Читать Роад-муви цвета «баклажан»: рецензия на «Далеких близких»
В деревне молодого слабослышащего мужчину все считают чудаком, «космонавтом»: верит в НЛО, собирает по округе мусор, подрабатывает в конюшне, живет с бабушкой (Татьяна Сумарокова), которая уже не может встать с кровати. Чтобы та не скучала, Лёша снимает на телефон занятия танцевального кружка для пенсионеров, куда она ходила когда-то. Жилище странной семейки вызывает насмешливый энтузиазм местных школьников: на крыше обычного домишки вырастает высоченная башня, целиком сконструированная из хлама.
В ней «космонавт» и пытается отгородиться от холодного во всех смыслах мира, надеясь, что пришельцы однажды ответят, а может, даже расскажут, что случилось с пропавшей мамой (Василина Маковцева). Весточка из далекой галактики возникает практически на пороге — в образе молчаливой девочки (Алёна Мирошникова), которая общается с Лёшей через «наушник». То ли взаправду — то ли исключительно в фантазии.
Читать Нападение на полицейский участок: рецензия на якутский детектив «Айта»
«Пришелец» Ивана Соснина тоже посылает зрителям как будто противоречивые сигналы: мистический сюжет о контакте с неизведанным уравновешивает аккуратная комедия наблюдений или даже нравов, в один миг становящаяся социальной драмой. Саундтрек Игоря Масленникова и Тео Тао, уже сработавшихся на коротком метре «Не вижу ничего смешного» и альманахе «Эт», придает событиям в кадре то паранормальную, то очень даже обыденную тревогу (ТТ еще писала музыку к оказавшейся слишком острой «Айте» Степана Бурнашева). Правда, штормит и безобидного Лёшу, который испытывает ментальные сложности, сталкивается с утомительными нападками и периодически застревает в мыслях: о матери, НЛО, лошадях, аномальной зоне под Молёбкой или выброшенных вещах, которым можно подарить новую жизнь.
Нерв фильма точно следует осцилограмме эмоционального состояния героя, а «бегающий взгляд» камеры, любующейся природой и мельком, искоса поглядывающей на людей, констатирует определенный разрыв в ткани повседневности. Конфликт не столько социальный или фантастический, сколько духовный: пришелица Яна, как её наречет бабушка Лёши (на самом деле неродная), прибыла на несколько дней с инспекцией. Осмотреться и решить: хорошо тут ему или не очень — лучше уж в другую галактику. Инопланетная проверка в духе библейского мифа о Содоме и Гоморре или брехтовского «Доброго человека из Сычуани». С той лишь разницей, что уничтожать никого не будут: живут себе люди и живут, мы только Лёшу заберем.
Читать «Живи, монстр, живи!»: 53 киновоплощения Прометея Мэри Шелли
Потому у рукотворного и тактильного фильма Соснина, снятого где-то около Мурзинки, больше общего не с «Инопланетянином» или «Секретными материалами», но «Духом улья» Виктора Эрисе. Там во времена Гражданской войны в Испании шестилетняя Ана (Ана Торрент) так впечатлилась «Франкенштейном» Джеймса Уэйла, что в очень юном возрасте всё поняла о красоте и уродстве мира, а также — как сложно порой одно отличить от другого. Её «чудовищем» — неизвестным, Другим — становится беглый солдат, сражающийся против диктатуры Франко. Девочка тайком подкармливает его в сарае, пока не приходят «люди с факелами» (полиция). Похожим образом строятся и отношения Яны с Лёшей, который, пусть и родился здесь, воспринимается местными жителями инородно, опасливо — и даже чуть не удостаивается «готического» финала.
На этой частоте — не космоса, но фобоса — всё встает на свои места: и стремительная эскалация, и сакральная роль ребенка, и восприятие Лёши как прокаженного либо блаженного, и странные узоры на поле, похожие на план Солнечной системы. И тут не так уж важно, какую планету он вызывал, изображая ее единственной на орбите: шестой от светила Уран, олицетворявший в древнегреческой мифологии небо, или седьмой Сатурн, ославленный римлянами как пожиратель собственных детей. В конце концов, между этими крайностями и мечется человек: космос и бездна отличаются лишь тем, где расположены, — под ногами или над головой. Оба обязательно посмотрят в ответ, если долго всматриваться в них.