Кто это смотрит? За счет чего существуют трэшовые хорроры

Кто это смотрит? За счет чего существуют трэшовые хорроры Horror Story Хоррор 22 октября 2025 14:38

Летающие акулы, токсичные уборщики и автоматы вместо ног — абсурдные идеи, ставшие страстью синефилов.

Хоррор — один из самых сложных жанров, который не вписывается в рамки и держится на негласном контракте со зрителем: ты согласен испытать страх. Поэтому особенно удивительно, что такой поджанр, как трэш-хоррор, существует где-то между ужасом и фарсом, разрушая привычные нормы еще сильнее. Трэш узнается по экстремально низкому бюджету, сценарию, написанному на коленке, рваному монтажу и нарочито убогой актерской игре — главная роль здесь может достаться просто потому, что ты сосед или брат режиссера. На словах это звучит как кино, которое никто не станет смотреть. Но почему тогда жанр не умирает, а живет, купается в зрительской любви и зарабатывает деньги?

Истоки трэша

Сатира через низовое, «неприличное», уходит корнями в средневековые карнавалы — смеховую культуру, основанную на временном переворачивании иерархий. Философ Михаил Бахтин описал этот феномен как гротескный реализм — художественный язык, где тело изображается чрезмерным (чревоугодие, секс, рождение и смерть), но при этом несет идею обновления и разрушения канонов. Через низкое высмеивать высокое — cамое яркое воплощение в героях Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». К XVII–XVIII векам та же энергия перевернутой иерархии проявилась в бурлеске, жанре, основанном на несоответствии высокого стиля и простого содержания. В XX веке этот принцип вернулся в эксплуатационное кино: дешевое, дерзкое, телесное зрелище, построенное на демонстрации запретного.

История трэш-кино многонациональна. Жанровые хиты выходили в Мексике, Индии, Филиппинах, в ряде африканских стран. Но из-за наибольшего объема научных статей и художественных фильмов, мы сфокусируемся на американском производстве.

В 1920-х годах Голливуд стали обвинять в развратности, что впоследствии вылилось в кодекс Хейса — один из самых известных актов цензуры. Кодекс запрещал к показу на киноэкране множество вещей, которые можно грубо обобщить словами «секс и насилие». Почти 30 лет свод жестких правил держал киноиндустрию в ежовых рукавицах и только в 1968 году он был официально отменен. Спад цензуры вызвал огромный запрос изголодавшейся публики. В Америке начали активно открываться автокинотеатры и грайндхаус-кинотеатры (ранее в них показывали бурлеск-шоу), где крутили эксплуатационные фильмы. Такие картины спекулировали провокационными темами вроде наркотиков, эротики, кровавого насилия, богохульства и монстров — все то, что запрещал кодекс. Из этой эстетики и вырос трэш-хоррор. Однако направление начало активно развиваться уже в эпоху кодекса из-за наличия независимых от Голливуда сетей кинопроката и производства.

«План 9 из открытого космоса»

Фильм Эдварда Вуда, который часто называют одним из худших произведений кинематографа. «План» вышел в 1959 году и формально вписывался в правила кодекса, но одобрение ему было и не нужно: Вуд снимал вне студийной системы, и фильм шел на независимых площадках. По сюжету инопланетяне планируют уничтожить землян, превращая недавно похороненных в зомби. Ужасные дешевые задники и декорации, плохая актерская игра и грим — все это позже сделало его культовым. Зрители мечтали увидеть «худший фильм» своими глазами и разбирали билеты. При этом план Вуда изначально был очень серьезен: автор искренне мечтал создать захватывающую научную фантастику о вторжении пришельцев и опасностях технологического прогресса. Однако ограниченный бюджет вкупе с искренними амбициями породили сомнительные решения: летающие тарелки были сделаны из форм для пирогов и подвешены на заметных веревках, а надгробия — из картона, падающего на ветру. Картина оказалась очаровательной, примером ощущения «так плохо, что хорошо», превратившись в один из первых негласных столпов трэша. А фигура режиссера стала вдохновением для хита Тима Бертона 1994 года «Эд Вуд».

«Робот-монстр»

Волосатые пришельцы уничтожают все население Земли, и лишь одной семье ученого удается выжить за защитным барьером. Один из инопланетян отправляется их добивать. Снятый всего за четыре дня трэш, где роль антагониста исполняет друг режиссера только потому, что у того был собственный костюм гориллы. Для убедительности на голову ему надели водолазный шлем, а оружием служила машинка для пускания мыльных пузырей. Фильм при этом был снят в 3D во время короткого бума стереокино 50-х. Все это столь нелепо и ни чуточки не страшно, что стало образчиком антирежиссуры, всколыхнув интерес зрителей, которые хотели убедиться, что все настолько плохо. В итоге картина отбила свой бюджет 60 раз. В 80-е фильм стали крутить по телевизору и тогда он приобрел культовый статус трэш-фантастики, которую со смехом пересматривают и сегодня.

«Кровавый пир»

Маньяк убивает молодых девушек и отрезает от них части тела, чтобы впоследствии устроить пир во славу богини Иштар. Мизерный бюджет, ужасные склейки и примитивная актерская игра, залитая литрами бутафорской крови. Именно кровь стала определяющей для картины настолько, что позже она получила звание первого «сплэттера» — термина, описывающего фильмы, где центральное место занимает графическое изображение расчленения. Режиссер Гершел Гордон Льюис стал отцом поджанра, а его приемы повлияли на многих постановщиков, желающих поставить во главу угла не сверхъестественное, а телесное.

Роджер Корман — одно из главных имен трэш-хоррора

Киноман Роджер Корман мечтал работать в Голливуде, но уж слишком закрытым и недоступным оказалось это сообщество. Тогда он открыл собственную студию Palo Alto, где начал снимать и продюсировать фильмы самых разных жанров, но нас больше всего интересуют его трэш-хорроры 50-х: «Чудовище с миллионом глаз», «День, когда Земле пришел конец», «Это покорило мир», «Не с этой планеты», «Атака крабов-монстров», «Женщина-оса» и «Лавка ужасов». Безумные идеи, реализованные за копейки с ужасным качеством исполнения и производства, но с тонким чувством потребностей молодой аудитории и сумасшедшим темпом съемок, обеспечивавшим прибыль. Быстрый темп работы, трудоголизм и феноменальный успех помогли Корману набить руку и решиться на еще большее количество экспериментов.

Режиссер взялся за готику, и 60-е ознаменовались серией его экранизаций Эдгара Аллана По. Имя Кормана стало известно во всем мире, и он начал активно нанимать молодых кинематографистов, помогая талантам пробиться в конкурентной среде. Под его началом начали карьеру Джек Николсон, Деннис Хоппер, Рон Ховард, Джеймс Кэмерон, Мартин Скорсезе и Фрэнсис Форд Коппола. Корман — человек огромного таланта и врожденного чутья, который на своем примере доказал: на трэше можно не только заработать состояние, но и сделать себе имя. Низменный жанр, каким считался трэш-хоррор, породил фигуру, без которой невозможно представить историю американского кино.

Где нет одних границ — будут другие

Трэш был не только вызовом правилам индустрии в плане контента, но и тем, кто именно его производит. Будучи женщиной, занять место в режиссерском кресле крупной киностудии было практически невозможно (наш список выше главных протеже Кормана это подтверждает): с 1930-х по 1960-е лишь немногим женщинам удавалось снять кино в Голливуде, и даже эти работы редко становились коммерчески успешными. Альтернативой оставались дешевые фильмы категории B, поэтому женщины чаще работали в независимом и эксплуатационном кино, включая трэш, — при этом их гонорары все равно были ниже мужских.

Стоит упомянуть Барбару Питерс, которая привнесла в жанр эксплуатационного кино женский взгляд боевиком «Похороните меня, ангелы», где в байкерском сеттинге женщина ищет убийцу брата. Это было немыслимо для того времени: умная и уверенная в себе героиня в тестостероновом антураже, где и на экране, и за камерой царствуют женщины. В контексте уже трэша интерес представляет ее работа 1980 года «Твари из бездны». Классическая яркая VHS-обложка и монстр из глубин, терроризирующий прибрежный городок. У Питерс была репутация надежного режиссера, но это не помешало продюсерам (включая Роджера Кормана, настаивающем на прибыли за счет секса) вмешаться в итоговый монтаж и вернуть фильм к эксплуатационным истокам. Картину дополнили сценами с полной женской наготой и насилием, снятыми без участия Питерс и без согласия актрис: вместо них привлекли дублерш. После увиденного Барбара просила убрать свое имя из титров, но получила отказ.

Еще одно важное имя — Эми Холден Джонс. В 1982 году она написала и сняла «Кровавую вечеринку», породившую целую франшизу, к которой Джонс уже не имела отношения (зато два сиквела также сняли женщины). Сценарий был изначально написан феминисткой Ритой Мэй Браун как сатира на мизогинию хоррора, и хотя продюсеры настояли на смягчении идей, Эми сумела сохранить иронию: требуемая обнаженка появляется без повода, но героини объединяются для совместной мести убийце, ведут диалоги в духе комедий нулевых, заодно предвосхищая будущие тропы слэшера и отвергая архетип «Мадонна/Шлюха». Современные критики называют фильм ключевым образцом феминистского грайндхауса. Дебютные работы Джонс высоко ценит Мартин Скорсезе: он пригласил ее ассистенткой режиссера на съемки «Таксиста», а позже Стивен Спилберг хотел взять ее монтажером «Инопланетянина». Но Джонс хотела снимать собственное кино и смогла обрести эту возможность только в создании трэша. Сегодня ее имя почти забыто, потому что Джонс, несмотря на талант, так и не смогла пробиться в мужском мире, где женщин-режиссеров не рассматривали всерьез.

«Я плюю на ваши могилы»

В 70-е и 80-е провести границу между эксплуатационным кино и трэшем почти невозможно: направление переживает этап обособления, а его эстетика будет осмыслена чуть позже. На этом переломе выходит картина, балансирующая между прошлым и будущим дешевого производства. С минимальным бюджетом, натурными съемками, грубой актерской игрой и галлонами крови фильм рассказывает историю писательницы, подвергшейся групповому изнасилованию и мстящей преступникам. Продолжительные сцены наготы и насилия — маркеры эксплуатационного кино, а исполнение, с рваным монтажом и намеренно грубым изображением, уже ближе к трэшу.

Фильм вызвал волну протестов: широкая публика обвиняла его в порнографии, феминистские организации — в мизогинии. Позднее его переосмыслили: если отвлечься от шокирующего воплощения, идейно она закрепила поджанр rape and revenge, в котором снят ряд важных картин современности. У «Я плюю на ваши могилы» появился одноименный ремейк 2010 года, вернувший внимание к тропу и закрепивший оригинал как поворотный момент в истории эксплуатационного и трэш-кино. Однако обе версии по-прежнему подвержены мужскому взгляду режиссеров и в этом теряют силу на контрасте с «Выжившей» Корали Фаржа.

Вторая волна успеха

Если первая волна, породившая культовое трэш-кино (признанное таковым лишь спустя время), объяснялась жаждой всего, что запрещал кодекс, то в 80-е расцвет трэша можно объяснить экономикой. Грайндхаус-кинотеатры начали закрываться — пришла эпоха VHS-проката. Широкий прокат требовал бюджета, звезд, качества и рекламы. В это время экраны захватили студийные хиты вроде «Индианы Джонса» и «Назад в будущее», места для проката трэша уже не было. Зато видепрокат вцепился в жанр мертвой хваткой.

Кинотеатральные хиты в записи выходили спустя долгие месяцы и требовали больших вложений для закупки. В то время как полки магазина нужно было постоянно чем-то пополнять. Трэш производился за копейки и закупался за копейки, при этом цена аренды была примерно такой же, как у студийных картин. Целевой аудиторией проката была молодежь, которую привлекает эротика, кровь и просмотр в компании друзей. При этом в рекламе кассеты не нуждались, они стояли на полках рядом с хитами, главной задачей было лишь сделать сексуальную кричащую обложку. Информации, которой мы распологаем в нынешнюю эпоху интернета о критике и рейтинге фильма, тогда не было. Поэтому зайти и увидеть яркую обложку было достаточно, чтобы заплатить за аренду плохой ленты.

Если раньше трэш возникал случайно, из желания автора сделать что-то стоящее при отсутствии бюджета или мастерства, то теперь он стал осознанным бизнесом. Авторы и продюсеры сознательно делали кино нарочито плохим, эксплуатируя простые, вечные инстинкты. Когда того и другого на экране становится чрезмерно много, ужасы перестают пугать и начинают смешить. Появились студии, работавшие исключительно ради прибыли, производившие серию дешевых и проходных фильмов. Парадоксально, но именно эта жажда наживы увековечила имена Full Moon Productions, Troma Entertainment и других компаний, чьи безумные картины стали символами второй волны трэша.

«Повелитель кукол»

Группа друзей-экстрасенсов расследует смерть приятеля, постепенно становясь жертвами живых марионеток. Нападения жестокие и абсурдные, с по-настоящему жуткими куклами (особенно запоминается миниатюрная убийца, исторгающая пиявок). Поведение жертв до уморительного нелепо, что идеально подпитывает трэш-эстетику. Первая же картина студии Full Moon вызвала восторг у зрителей и положила начало франшизе, чьи продолжения и спин-оффы перевалили за десяток. Фильм вышел всего через год после «Детских игр» о Чаки и удачно оседлал волну успеха нового типа убийц.

«Токсичный мститель»

Еще одна студия, решившая заниматься исключительно благодатным трэшем, — Troma Entertainment, основанная Ллойдом Кауфманом и Майклом Херцем в 1974 году. Они быстро поняли, что в видеопрокате фильмы продает не только обложка, но и безумное название, и превратили это в фирменный стиль. Так появились «Атака куриных зомби», «Сосите кегли», но их главный успех — «Токсичный мститель».

Картина, неожиданно обретшая культовый статус, рассказывает об уборщике фитнес-зала, над которым издеваются посетители. В результате пранка он падает в баки с токсичными отходами и перерождается в зеленого монстра, которого все сторонятся. Парень начинает вершить самосуд над преступниками. Фильм изобилуем черным юмором с нарочито дешевыми спецэффектам. Получился эдакий супергерой для фриков, ставший фаворитом ночных показов. Создатели говорили, что неприкрытые швы производства дарили ощущение достоверности и доступности зрителю, который бы подумал, что и сам мог снять такое кино.

Следующий настойщий шедевр студии вышел только спустя 12 лет — картина «Тромео и Джульетта». Экранизация пьесы Шекспира довольно точная, за исключением того, что две враждующие семьи — бывшие партнеры по кинокомпании, производившей эротические фильмы. Эстетика романтической драмы соседствовала с телесными метаморфозами и сортирным юмором, покоривших сердца фанатов. Более того, это был первый сценарий Джеймса Ганна!

Прорыв нового поколения

Чтобы перейти к следующему этапу, попробуем вывести жанровую конвенцию трэша из всего сказанного выше. В первую очередь, трэш — это не столько тема, сколько процесс производства. Это всегда кустарный способ съемки за гроши. Отсутствие декораций и спецэффектов, которые в истоках жанра пытались скрыть (делая только хуже), со временем превратилось в особую эстетику. Рваный монтаж и странная операторская работа — следствие непрофессионализма, который позже стал фишкой. Трэш базируется на дилетанстве создателей и актеров. Тематически же трэш держится не на глубинных смыслах, а гиперболизированной телесности. Если сексуальность, то нагота, если убийства, то с демонстрацией бутафорских кишок и галлонов крови.

В 80-е выросло поколение молодых режиссеров, которые и были той самой аудиторией видеопроката, о которой мы говорили ранее. Со школы они пытались умыкнуть с полки самую неподобающую кассету, а повзрослев — собирали друзей на двойной ночной сеанс в грайндхаус-кинотеатре.

Сегодня даже не верится, что культовые «Зловещие мертвецы» были настоящим трэшем 80-х, снятым на коленке в лесу группой приятелей. На момент начала съемок Сэму Рэйми было всего двадцать. Сейчас он известен как автор трилогии «Человек-паук» с Тоби Магуайром, но тогда это был парень, позвавший одного друга оператором, другого — актером, собравший деньги по знакомым и уехавший в заброшенную хижину. Если Эд Вуд на чистом энтузиазме пытался снять фильм мечты, не имея средств, и неосознанно создал трэш, то Рэйми, выросший на жанре, делал это целеноправленно. Он обернул отсутствие бюджета в свою пользу: ограниченную локацию превратил в клаустрофобную ловушку, нехватку декораций — в движение камеры от лица демона, а переигрывающих актеров заставил кричать до исступления. Ограничения трэша породили первый модернистский взгляд, перевели жанр из случайного в авторское и создали культовый хоррор, отсылки к которому можно встретить в современном студийном кино.

С трэша также начинал режиссер трилогий «Властелин колец» и «Хоббит» Питер Джексон. Хоть между выходом «Зловещих мертвецов» и «Живой мертвечиной» прошло одиннадцать лет, для обоих режиссеров трэш стал стартовой площадкой, доказавший талант молодых авторов. Студент Джексон без особых накоплений также идет снимать ультранасилие, возводя серьезную эстетику Рэйми в гротескный хаос, абсолютную избыточность.

Успех этих фильмов породил кровавую эстетику, из которой выросло авторское и фестивальное кино наших дней.

Влияние в новом веке

Трэш изначально отвергает цензуру и классическую эстетику, позволяя себе существовать вне жанровых рамок и показывать то, что не рискнет профинансировать ни одна крупная студия. Неудивительно, что к этой свободе и избыточности с удовольствием обращались большие авторы в начале своего пути. Самый известный фанат трэша — Квентин Тарантино, проведший молодость в грайндхаус-кинотеатрах. Вместе с Робертом Родригесом он в 2007 году снял оммаж любимой эпохе — дилогию «Грайндхаус», построенную по принципу старых сеансов, где показывали два фильма подряд. Между ними вставлены фальшивые трейлеры вымышленных трэш-фильмов, некоторые из которых впоследствии стали реальными: так на свет появились «Мачете» и «Бомж с дробовиком».

Как когда-то трэш был нужен, чтобы заполнить полки видеопроката, так в нулевых он пригодился кабельному телевидению, отчаянно ищущему дешевый контент для эфира поздним вечером. Особенно на это повлияло сотрудничество канала Syfy со студией The Asylum, которая с нулевых начала клепать дешевые ужастики и фантастику по принципу похожих названий и сюжетов на голливудские блокбастеры. Например, «Трансморферы» в один год с «Трансформерами». Это и вызывало путанницу, и смешило фанатов настолько, что фильмы активно смотрелись и покупались на кассетах, а затем и на дисках.

Экономика трэша осталась прежней: минимальные траты на производство легко окупаются продажами, попаданием в нишевые каталоги и выпуском мерча. Главное — угадать запрос аудитории.

Трэш сегодня

В интернет-эпоху у трэша, казалось бы, нет шансов выжить, но как бы не так. Чем популярнее становится постхоррор, стремящийся к возвышенному, тем сильнее у фанатов просыпается тяга к старому доброму ультранасилию без претенциозности. Эпоха постмодерна, в которой все идеи уже были сказаны, написаны и сняты, привела понятие постиронии, что делает трэш идеальным жанром эпохи: он против навязанного качества и норм капиталистической машины, отрицает эстетическую ценность и влюбляет в себя не потому что, а вопреки.

Появление стриминг-сервисов позволило отчаянным фанатам легко находить жанровые новинки, а дистрибуция стала ничего не стоить. Принцип минимальных затрат остался прежним, только путь к зрителю стал короче. Прибыль несопоставима с голливудскими бюджетами, но производителей трэша это не волнует. Они могут выпускать десятки релизов в год за копейки и хотя бы относительная удача пары из них окупает все затраты. Так основатель студии The Asylum рассказывал, что они тратят на картину ровно чуть меньше, чем планируют за нее получить. Эта стратегия держит их на плаву в течение десятилетий.

При этом угадывать запросы аудитории при обилии контента становится сложнее и случается все больше промохов, но происходит это чаще всего у больших студий, которые ищут быстрой выгоды и вкладывают огромные деньги, уничтожая суть жанра. Так случилось с новым «Токсичным мстителем» — милым реверансом в сторону классики для фанатов, но лишенным зубов и с плеядой звезд, играющих слишком хорошо и без иронии, что исключает ремейк из понятия трэша.

«Акулий торнадо»

Самым большим успехом современного трэш-хоррора бесспорно считается «Акулий торнадо». Его популярность показывает, как сегодня трэш трансформировался в намеренное желание рассмешить аудиторию, а хорошие актеры могут на полном серьезе согласиться на ужасно написанную роль. Если классический трэш чаще становился культовым по случайному стечению обстоятельств, то «Акулий торнадо» изначально производился с расчетом стать кассовым хитом и этот расчет оказался идеальным. На Лос-Анджелес обрушивается торнадо, которое закручивает в своем водовороте десятки кровожадных акул, падающих на головы горожан. Глупые диалоги, ужасный монтаж, смехотворное насилие с разрезанием летящей акулы пополам бензопилой… Создатели так остро чувствовали жанр и потребность аудитории, что получили идеальную новинку, способную взорвать соцсети и собрать восторженную первую волну зрителей, разнесших весть о творящемся безумии сарафанным радио.

«ВелоциПастор»

Сегодня трэш-хоррор сознательно стремится насмешить зрителя, и тяга к комедии уже перевешивает все кровавые составляющие. «ВелоциПастор» смешон уже одним своим названием и сделан с огромной любовью к истории жанра. Он разбивает все границы, обращаясь к религиозности, делая главным героем пастора, что иронично, если вспомнить, как часто религиозные группы осуждали трэш-фильмы. Превращает героя в монстра, заставляет его вершить насилие, включает элементы сексуальной мелодрамы и даже азиатского боевика. В главной роли отличный актер Грег Кохан, которому удается, пожалуй, самая сложная вещь — при реальном таланте играть нарочито плохо. При своих абсурдных идее и воплощении это действительно увлекательное зрелище с несколькими поистине блестящими сценами.

«Ужасающий»

Напоминание о трэше как о кино абсолюта, а не сплошной комедии, сделала «Человеческая многоножка». Фильм, прочно застрявший в поп-культуре, проверял не просто границы дурного вкуса и возможностей современного трэша, а выносливость зрителя. Том Сикс пытался вернуть жанру первозданную телесность, но вместо ужаса получил ненужный экстрим ради шумихи. Он лишает зрителя удовольствия соучастия, которое дарит трэш, и реконструирует уже изжитое эксплуатационное кино, симулируя жанр. Совсем другое впечатление от заслуженного хита «Ужасающий», чьи авторы уверенно чувствуют баланс жанра и реальные запросы зрителя, пришедшего не страдать, а дистанцированно наслаждаться кровавым зрелищем.

Успех «Ужасающего» на первый взгляд даже не позволяет назвать его трэшем, но кино было создано маленькой группой непрофессионалов за мизерный бюджет (деньги на вторую часть и вовсе собирали через краудфандинг — еще одна отличительная черта сегодняшнего дешевого кинопроизводства) и с возвращением к корням жанровой эстетики. «Ужасающий» стал популярным, потому что отбросил модную интеллектуальность хоррора и вернул зрителям бессмысленного и беспощадного убийцу, который убивает просто потому, что может. А делает он это в классических трэш-условиях: кровь льется ручьями, игра актеров непрофессиональна, монтаж рваный, а атмосфера физически ощутима. Создатели хотели лишь порадовать хоррор-гиков, но в итоге собрали баснословные миллионы, доказав жажду и сегодняшней аудитории по экстриму — в эпоху, несравнимую с кодексом Хейса, но имеющую все больше правил относительно того, что попадает на большие экраны.

Так кому это надо?

Вопреки стереотипам, настоящий трэш может оценить человек с действительно хорошим вкусом и большой насмотренностью. Чтобы находить смешное в плохом, нужно понимать, как выглядит условное «хорошее», и, насмотревшись большого фестивального кино, позволить себе расслабиться и посмеяться.

Как писала Сьюзен Зонтаг в «Заметках о кэмпе»: «Открытие хорошего вкуса в плохом имеет огромный освободительный эффект. Требующий исключительно высоких и серьезных удовольствий лишает себя удовольствия; он раз за разом ограничивает себя в том, чем мог бы наслаждаться, и, в конце концов, скажем так, набивает себе непомерную цену. Кэмповый вкус – продолжение того же хорошего вкуса, его суть — безбоязненный и веселый гедонизм».

В 2016 году немецкий институт провел опрос зрителей, получающих удовольствие от фильмов, которые сами называют пошлыми и дешевыми. Выяснилось, что львиная часть поклонников трэша — люди с образованием выше среднего, с тонким вкусом к кино (на удивление, многие из них отлично разбираются в артхаусе) и просто желающие идти против мейнстрима. Зрители не воспринимают увиденное всерьез и называют трэш ироничным, позитивным развлечением. Также дешевое кино становится очень объединяющим: фанаты активно обменивается эмоциями, устраивают вечеринки с совместным просмотром и рекомендуют друг другу новинки. Такая социальная вовлеченность составляет большую частью удовольствия от жанра. Интерес к подобному кино сбивает снобскую спесь с аудитории, которая не кичится знанием «умного» кинематографа и не смеется над «плохим» фильмом, а делает это вместе с ним, находя прелесть в намеренных перегибах и ценя искренность создателей. Так «План 9» и стал со временем культовым — хоть он и вошел в историю как самый плохой фильм, поклонники любят его за искреннюю веру творца в успех. Те же ощущения вызывает пусть и не хоррор, но другой трэш — «Комната» Томми Вайсо. За смелость снять и выпустить кино своей мечты — поступок, о котором мечтают, если не все, то точно большинство любителей кино.

Полина Резникова Теги: Horror Story Хоррор План 9 из открытого космоса Эд Вуд Токсичный мститель Тромео и Джульетта Зловещие мертвецы Грайндхаус Мачете Бомж с дробовиком Акулий торнадо ВелоциПастор Ужасающий Человеческая многоножка Сэм Рэйми Джеймс Ганн Питер Джексон Квентин Тарантино Роберт Родригес

Источник